В ярком свете тоннеля мальчишка выглядел совсем жалким. Подбородком упершись в голые коленки, он сидел, спиною прислонившись к стене и то и дело вытирал слезы.

  - Я их просил - просил... А они - "нет и все тут", рановато тебе в твои тринадцать-то... Да и повод не совсем об.., как это, забыл...
  - Объективен, - напомнил я ему, - меня вот тоже не берут...
  - А тебе что говорят? - оживился сразу мальчуган.
  - Что, что... То же, что и другим. Сделай то, выполни это. Ну и тому подобное... А тебя-то что сюда потянуло? Не от хорошей жизни ведь, правда?
  - Не от хорошей... Да разве это жизнь? - мальчик вздохнул, - дома отец с мамкой в войнушку всё играют, по настоящему играют, каждый день... Только вместо гранат они бутылки приспособили. Из-под водки. Достала меня эта "игра"! Вот я и свалил на вокзал. Там много живут таких, как я.
  - И где же ты там жил? На вокзале-то?
  - Как где? В "каморе", где все пацаны. За день заработаешь рублей триста - вот тебе и на хавчик, и на сигареты. У тебя есть с собой сигареты?
  - Смеешься? Ты повнимательней посмотри на меня, да и на себя тоже. Откуда по-твоему я бы их сейчас вытащил, даже если бы они и были?

   Мальчишка оглядел мое тело и улыбнулся, слегка смутившись.

  - И как же ты зарабатывал там, на вокзале?
  - Ну, бутылки собирал, грузчикам помогал, да по всякому... Бывало, какой-нибудь педик пристанет. Удачный день, считай... А потом менты нас накрыли и в спец приемник... Оттуда домой было повезли, а приехали, посмотрели на этот "театр боевых действий" - и обратно меня к себе... А уж после - в инкубатор.
  - В детский дом?
  - Ага. Родной такой, уютный, добрый... И накормят, и отмоют, и спать уложат, только отпиздят сначала, да изнасилуют несколько раз, а потом полы заставят мыть ночью. А в остальном все хорошо! Чем не Рай?
  - Значит, досталось тебе по "полной программе" ? Как звать тебя?
  - Ником звали.
  - Стало - быть Коля?
  - Ага. А тебя как?
  - Антон, - я вздохнул, огляделся. Все тот же белый свет вокруг. Такой холодный белый свет. Но от него почему-то не холодно. Он согревает.
  - Что же делать? Надо возвращаться. А не хочется... Ой как не хочется...
  - Коля.
  - Что.
  - А ведь можно было просто сбежать оттуда...
  - А как же! Можно. Я и сбегал. И не один раз. Только куда? Все равно ведь найдут. Потом будет еще хуже. И находили, и было хуже. Вот я и подумал: здесь-то искать никто не будет. Веревка в туалете - дело не хитрое... Раз - два, и я здесь! Сначала обрадовался, думаю, кончилась наконец-то моя боль, кончились издевательства и аминазин в изоляре!!! Да не тут - то было! - Возвращайся, говорят, обратно. Нельзя, говорят, сворачивать с пол пути... Дальше, говорят, все будет хорошо. Не верю я в это "хорошо"... Что теперь делать - то, а?
  - Значит нужно вернуться... И тебе, и мне, видать, тоже. Ты из первого интерната?
  - Нет, из третьего. А что?
  - А то, что я найду тебя! Найду обязательно! Представляешь, решатся сразу две проблемы! И твоя, и моя! Я заберу тебя к себе, чего бы мне это не стоило!
  - Ты правду мне говоришь? Заберешь к себе домой? Жить?
  - Правду, малыш, правду!

   У Коли на глазах снова навернулись слезы, он вытер их кулачком, улыбнулся мне и сказал: " За много лет ты первый взрослый, кому я хочу поверить. Я поверю! Тебе!"