Для изучающих Теософию совершенно необходимо уяснить себе хорошенько ту великую истину, что в природе существуют различные планы или подразделения, каждому из которых соответствует свойственная ему одному, известной плотности материя, проникающая материю плана непосредственно низшего. Необходимо также помнить, что выражения "высший" и "низший", прилагаемые нами к этим планам, ни в коем случае не относятся к их положению, так как все они занимают одно и то же пространства, но только к степени разряжённости, составляющей их материю.
Все известные нам роды материи тождественны между собой и различаются лишь по степени разряжённости и по быстроте вибраций. Говоря о каком-нибудь человеке, что он переходит с одного из этих планов на другой, мы подразумеваем не перемену места его нахождения, но лишь видоизменение сознания.
Действительно, всякий человек заключает в себе материю, принадлежащую каждому из этих планов, и имеет для каждого из них соответствующую оболочку, которые он, при некотором навыке, может употребить в дело моментально. Следовательно, перейти с одного плана на другой значит переместить центр сознания из одной оболочки в другую и воспользоваться, вместо физического, телом астральным или ментальным. Естественно, что каждое из этих тел отвечает только вибрациям своего собственного плана. Так, если человек концентрирует своё сознание в теле астральном, то он будет замечать только мир астральный, как мы ощущаем только мир физический. Эти два мира, а равно и многие другие, существуют вполне реально, и мы ими постоянно окружены. Совокупность этих планов составляет "единое всё", бесконечное и живое, хотя наши зачаточные способности и не дают нам о том почти никакого представления.
Рассматривая вопрос о проникновении одного плана в другой, следует остерегаться всевозможных ошибок. Необходимо хорошо усвоить, что ни один из трёх низших планов солнечной системы не имеет в пространстве тех же самых пределов, как план ментальный, кроме разве особого состояния наивысшего или атомического подразделения каждого из этих планов.
Всякий физический планетный шар имеет свой физический план (предполагающий свою атмосферу), свой план астральный и ментальный, которые взаимно проникают друг друга и, следовательно, занимают одно и то же пространство. Но они абсолютно отделены от соответствующих планов других планет и не состоят даже с ними ни в каких отношениях. В том случае, если мы поднимемся в экстазе до высот плана буддхи, то найдём условия, общие всем планетам, по крайней мере, нашей планетной цепи.
Существует, однако, как мы упоминали, состояние атомической материи каждого из этих планов, захватывающей межпланетное пространство и, следовательно, представляющей силы атомических подпланов нашей солнечной системы. Рассматриваемые в отдельности, они образуют низший космический план, именуемый иногда планом Пракрити.
Не ощущаемый нами межпланетный эфир, как кажется, распространён повсюду в пространстве, по крайней мере до наиболее удалённых от нас звёзд, так как в противном случае эти звёзды ускользнули бы из нашего поля зрения. Этот эфир состоит из тончайших физических атомов, находящихся в их нормальных условиях, при которых они не подвергаются никакому давлению или сжатию.
Астральный план нашей Земли проникает ядро планеты и её атмосферу, значительно заходя за пределы этой последней. Читатель, может быть, припомнит, что греки называли этот план миром подлунным.
План ментальный проникает, в свою очередь, в астрал, но простирается значительно дальше его.
Только атомическая материя каждого из этих планов имеет то же самое очертание, как и межпланетный эфир, но это обуславливается состоянием полнейшей её свободы.
Вот причина, мешающая человеку переходить с одной планеты на другую, даже в нашей солнечной системе, как и в астральном или ментальном теле, так и в физическом, тогда как наоборот, в теле каузальном, если оно достаточно сильно развито, можно было бы этого достигнуть; но даже и в таком случае это вещь более трудная и менее лёгкая, чем на плане буддхи, для лиц, достигших умения поднимать своё сознание до такой высоты.
Ментальный план, служащий ареной небесной жизни, является третьим из пяти великих планов, выпавших в настоящее время на долю человечества. Ниже его находятся планы астральный и физический, выше его — планы буддхи и нирваны (кроме того, имеются два божественных плана: любви—мудрости и разума, о которых нам ничего не известно).
Это тот самый план, на котором человек, благодаря очень невысокой степени своего развития, проводит больше всего времени в течение процесса своей эволюции.
Чтобы привести хоть один пример из тысяч являющихся перед нами затруднений, достаточно упомянуть, что на ментальном плане время и пространство, как кажется, не существуют вовсе, потому что события, происходящие на плане физическом постепенно и в местностях, чрезвычайно удалённых одна от другой, на этом плане кажутся происходящими одновременно и в одном и том же пункте. Таково по крайней мере впечатление, производимое этим на сознание нашего „я“, хотя, правда, различные обстоятельства дают место предположениям, что абсолютная одновременность являются атрибутом какого-то плана, ещё более возвышенного, и что это ощущение, испытанное в мире небесном, просто имеет причиной столь быструю смену впечатлений, что промежутки времени, благодаря их бесконечно малой продолжительности, от нас ускользают.
Полнота счастья — такова первая и главная идея, которая должна служить основанием для всех наших представлений о небесной жизни. Мы говорим здесь не только о мире, в котором сама природа не оставляет места злу и печали; не только все обитатели его счастливы, но действительность идёт ещё гораздо далее. Это мир, где всякое существо, благодаря уже самому факту, что оно в нём находится, должно испытывать высочайшее духовное блаженство, какое оно только способно воспринять — одним словом, мир, отвечающий человеческим стремлениям настолько, насколько человек способен их испытывать.
Здесь-то вот мы в первый раз начинаем понимать до известных пределов то, что должно являться истинной природой Великого Источника жизни. Здесь в первый раз мы видим издали то, что должно быть Логосом и то, чем мы по Его призыву, должны сделаться. И когда в своей совокупности сверкает перед нашими изумлёнными взорами чудесная действительность, то мы испытываем непреодолимое ощущение, что благодаря этому познанию истины, уже никогда больше вперёд существование не явится нам в том же виде, как некогда прежде.
Даже то чувство, которое даёт возможность утверждать только что изложенное, не является наименьшим чудом небесного мира. Наблюдатель не слышит, не видит, не испытывает осязательных ощущений посредством органов, отделённых друг от друга и ограниченных в своих способностях, как он это делает в нашем мире. Он уже более не обладает зрением и слухом, развитыми до неизмеримой силы, какими он был одарён на плане астральном. Вместо них он чувствует в себе присутствие какой-то новой и странной силы, которая не является ни одним из астральных чувств, но которая тем не менее заключает в себе их все и значительно их превосходит.
Эта сила позволяет ему, когда он находится в присутствии какого-нибудь человеческого существа или также какого-либо предмета, не только его видеть и слышать, но ещё и мгновенно его познавать, изнутри и снаружи, равно как его причины, последствия, всё, что может с ним случиться, по крайней мере в том, что касается плана ментального и всех других планов, лежащих ниже его.
Наблюдатель замечает, что думать и понимать составляет одно.
Никогда не замечается ни сомнения, ни колебания, ни медлительности в прямом действии этого чувства.
Все отрасли знания открываются для их изысканий, по крайней мере всё то, что не превосходит этого плана, уже и так столь высокого.
Прошедшее нашей Земли является перед их глазами, как настоящее.
Неизгладимые летописи, составляющие память природы, всегда к их услугам, и события истории — безразлично, древней или современной — развёртываются перед ними по из желанию.
Если они оказываются в полном сознании на высших уровнях ментального плана, в таком случае перед ними развёртывается, как свиток пергамента, взаимное сцепление их прошлых жизней. Они видят кармические причины своего настоящего положения. Они различают даже карму, ожидающую их в будущем, ещё ранее, чем "длинный и грустный счёт может быть составлен". Они могут таким образом с непогрешимой уверенностью определить своё точное место в эволюции.
Читателю, который меня спросил бы, разве будущее читается так же ясно, как и прошедшее, я ответил бы, что нет, так как эта первая способность принадлежит плану гораздо более высокому.
Если на ментальном плане возможно, хотя и в большом масштабе, предвидеть события, то во всяком случае предвидение на нём не вполне совершенно.
Это потому, что повсюду, где впутывается в ткацкий станок судьбы рука человека развитого, его могучая воля может внести в этот станок новые нити и видоизменить узор ближайшей жизни.
Судьба человека ординарного, мало развившего свои скрытые способности и не обладающего совершенно никакой волей, сколько-нибудь достойной этого названия, часто может быть предвидима с достаточной ясностью, но когда его „я“ смело берёт в свои руки свою будущность, то уже всякое точное предвидение становится невозможным.
Представьте себе человека, испытавшего глубокое блаженство и необыкновенно увеличенные силы, о которых мы только что говорили, плавающего в целом океане живого света, окружённого красотой во всех её видах, какие только могут проявиться в цвете или форме. Зрелище изменяется с каждой из ментальных волн, стремящихся наружу (к другим планам). На самом деле, и наблюдатель не преминет этого вскоре заметить, явление состоит в том, что его мысль выражается в материи плана и в его элементальной эссенции. Эта материя обладает той же природой, как и материя, из которой составляется само ментальное тело; таким образом, когда происходит вибрация, часть ментального тела, называемая мыслью, непосредственно достигает окружающей ментальной субстанции и пробуждает в ней синхронитические вибрации, а та отражается с абсолютной точность, в элементальной эссенции. Конкретные мысли естественно принимают форму своих объектов; наоборот, мысли отвлечённые бывают представлены всеми видами геометрических форм высшего совершенства и красоты. Однако не будем забывать следующего обстоятельства: многие мысли, являющиеся в нашем низменном мире чистыми отвлечённостями, становятся на этом значительно более высоком плане конкретными фактами.
Таким образом, видно, что в этом возвышенном мире всякое лицо, желающее погрузиться на некоторое время в спокойное созерцание и уединиться от всего, что его окружает, может буквально жить в своём собственном мире, не опасаясь возможности чьего-нибудь постороннего вторжения в этот мир, и ещё с тем преимуществом, что оно будет видеть все свои идеи до их самых конечных последствий, проходящими перед его глазами как бы в виде панорамы.
Захочет ли оно, наоборот, изучить план, в котором оно находится, ему будет достаточно для этого на мгновение отрешиться от всякой ментальной активности, которая могла бы влиять вокруг наблюдателя на материю, легко воспринимающую всякие впечатления и могущую, таким образом, всецело изменить условия, при которых ему приходится работать.
Но остережёмся смешать это отрешение от ментальной активности с ментальной пустотой, которую преследует, как цель, такое большое количество приёмов Хатха-Йоги. В этом последнем случае ментал приводится к состоянию абсолютной пассивности для того, чтобы он не мог сопротивляться ни одной из своих собственных мыслей, никакому внешнему влиянию, стремящемуся воздействовать на него. Это состояние очень похоже на состояние медиума.
Как раз напротив, в первом случае ментал настолько пробуждён и настолько положителен, как это только возможно, и ограничивает себя мгновенной приостановкой своей мысли для того, чтобы помешать своей собственной уравновешенности смутить неуместным вмешательством наблюдение, которое он рассчитывает делать.
Если посетитель пожелает продвинуть свои изыскания далее и отдать себе отчёт в том, что такое собой представляет ментальный план, когда его спокойствие не нарушается ничьей мыслью и никаким собеседованием его обитателей, то он достигает этого, окружая себя громадной оболочкой, непроницаемой для всех этих влияний. Потом, сохраняя, понятно, своё собственное умственное спокойствие, он изучает условия, существующие вне этой оболочки.
Если он вносит в этот опыт достаточную долю тщательности, то откроет, что сверкающий океан не перестал быть подвижным, так как его частицы сохранили всю интенсивность и быстроту своих колебаний, но стал до некоторой степени однородным.
Теперь уже больше не происходит постоянных изменений форм и не видно уже необыкновенных цветных молний, но тем не менее наблюдатель может заметить серию каких-то новых правильных пульсаций, совершенно отличных от прежних и прежде всего отличающихся от других, более искусственных явлений.
Ясно видно, что эти пульсации происходят повсюду, так как человек не сумел бы окружить себя оболочкой, представляющей настолько сильное сопротивление, чтобы остановить их или направить в сторону. Они не производят изменений цвета и не принимают никакой формы; их поток пересекает с непреодолимой регулярностью всю материю ментального плана, сначала по направлению к периферии, потом снова оттуда к центру, подобно вдыханию и выдыханию какого-то громадного дуновения.
Эти потоки бывают разного характера; они могут ясно различаться по своей обширности, по периодам своих вибраций и по звучащей ноте, сопровождающей их.
Среди этих течений существует одно, гораздо более величественное, чем все прочие — поток, который, кажется, является биением сердца всей системы, волной, выходящей, пенясь, из неизвестных центров, принадлежащих более высоким планам. Оно распространяет всюду жизнь в нашем мире, а затем это чудесное море возвращается и течёт обратно к своему источнику. Поток идёт вперёд, течёт всё дальше, клубясь как волны, и сопровождающий его звук походит на рокот моря. Однако к этому рокоту присоединяется торжествующая песнь, бесконечная, блестящая, непрерываемая — сама музыка небесных сфер.
Если наблюдатель чист сердцем и разумом и если он дошёл до известной степени духовного развития, то он может себя отождествить в своём сознании с ходом этой чудесной волны, погрузить, в некотором роде, свой дух в неё и позволить течению унести себя к его источнику.
Он это может, говорю я, но это очень неразумно, разве только его Наставник будет находиться около него, чтобы вовремя удержать его от могучего притяжения; иначе поток, в своей непреодолимой силе, унёс бы его гораздо дальше к планам, ещё более высоким, блеска которых, бесконечно более сильного, его „я“ не могло бы выдержать, и он потерял бы сознание, причём было бы совершенно невозможно сказать, когда, где или каким образом он мог бы снова его вернуть.
Правда, что высшей целью человеческой эволюции является единство, но человек должен достигнуть этой конечной цели в полном и совершенном сознании, как король-победитель, торжественно вступающий в обладание завоёванными областями, но ни в коем случае не следует, чтобы человек допускал себя до пассивного поглощения, будучи приведён к состоянию бессознательности, инертному и граничащему почти с уничтожением.
