Свень летал над Землёй и что-то сосредоточенно высматривал...
— Что ты ищешь, Свенчик? — спрашивали у него друзья.
— Семью, — отвечал Свень.
— Семью? — удивлялись друзья и тоже пристально вглядывались в поверхность планеты, на которой, действительно, под определённым углом зрения можно было рассмотреть семейный слой человечества — тоненький такой слой, но широкий, проходящий через всё человеческое царство.
Именно этот слой и рассматривал Свень. И было что рассматривать. Интересными узорами разлеглись семьи на планете. Маленькими огоньками — яркими или тусклыми, пламенными или не очень — горели семейные очаги... Возле каждого очага жили люди — тоже очень разные — большие и маленькие, пламенные и не очень... Одни семьи были уже взрослыми, другие — только рождались. Именно на них и обращал большее внимание Свень. Он искал семью, в которой смог бы родиться, он искал людей, которые собирались дать жизнь новому человеку, он искал притягивающие детей огни...
И вот один из таких огоньков вдруг запрыгал и замигал. Свень подлетел к нему и услышал:
— Если бы у нас был ребёнок!..
— Ага! Ребёнок! — обрадовался Свень.— Они ждут ребёнка!..
— Если б у нас был ребёнок! — снова повторился призыв, — тогда мы б не скучали... Ребёнок бы радовал нас и веселил...
Свень задумался...
— Что ж это получается: ребёнок нужен им для развлечения? Скучно стало — поигрался с ним, развеялся... Не годится... Это никуда, ну совсем никуда, не годится. Ребёнок — это ведь не игрушка, а человек... Неужели все люди ожидают детей только для своего собственного развлечения? Сейчас проверим...
И Свень подлетел к другому призывающему огоньку... Возле огонька сидели молодожёны и мечтали о ребёнке — каждый по-своему.
— Вот будет у нас сын...— мечтал муж.— Научу я его играть в футбол... И будем мы с ним вместе гонять мяч... По воскресеньям будем ходить на рыбалку... Вот хорошо-то будет... Так и вырастет сынок... Отдадим мы его в институт какой-нибудь престижный... Потом — устроим на работу...
— Вот будет у нас девочка...— мечтала жена. — Будет помогать мне по хозяйству... Хорошая будет девочка — послушная... Красавица будет — не насмотришься, ну прямо как я...— подумала женщина и любовно посмотрела на себя, красивую, в зеркало.
«Хм, что ж это получается,— подумал Свень,— родись у них девочка,— будет недоволен муж — ведь не с кем ему будет ходить на рыбалку и гонять мяч, если, конечно, пострадав немного по этому поводу, он не смирится и не научит дочь играть в футбол... А если родится сын — будет недовольна жена... И это её недовольство ох как повлияет на родившегося ребёнка... Пока она преодолеет своё раздражение, пройдёт некоторое время — от секунды до множества лет. Ей некогда будет обращать должное внимание на своё неугодное чадо... И все свои проблемы она будет вешать на него...— Да... Тяжело здесь будет ребёнку... Родители думают только о себе...»
И Свень полетел дальше...
— Ну откуда ты такой противный взялся? — услышал Свень чьи-то вопли. — У всех дети как дети, а этот!
Свень подлетел к огоньку, возле которого какая-то женщина громыхала над маленьким белокурым мальчиком. Он тихо стоял возле неё, опустив свои голубые ясные глаза. В руках у него дрожала кисточка... А женщина всё кричала:
— Ну зачем ты испортил моё чудесное голубое платье? Ты специально это сделал? Чтоб в могилу меня свести? Ну почему ты такой вредный? За что мне такое наказание?
— Мама... Я думал тебе понравится... У тебя ведь голубое платье — как небо... — залепетал малыш.— Вот я и нарисовал на нём звёзды, солнышки, радугу и планеты как на настоящем небе...
Мальчик улыбнулся...
— Радугу он вздумал рисовать! Солнышки! Измазал моё платье! Вчера — поцарапал шкаф! Позавчера — кашлял! На той неделе — нагрубил! И так каждый день! И зачем только ты такой родился? Ну откуда ты такой вредный? Маленький, а уже вредный, — да к тому же ещё грубый и неопрятный!
— Но ведь ты сама захотела меня родить, мама!
— Не знала ж я, что ты таким будешь! Думала, что послушный у меня родится ребёнок, нежный, ласковый, аккуратный! А ты — вон какой! Если б можно было поменять тебя!.. Или родить другого! — и женщина разрыдалась.
Мальчик подошёл к ней и погладил её по голове:
— Не плачь, мама! — попросил он её. — Я больше не буду...
— Да-а... Дети успокаивают нервных родителей. Меняются с ними ролями... Что ж это за семьи такие странные? А новый ребёнок для этой мамы был бы таким же вредным... Пока она себя не успокоит, пока сама не изменится и на детей по— другому не посмотрит — до тех пор и дети у неё будут вредными, и жизнь ей будет надоедать...
Улетев от огонька этой семьи, Свень увидел ещё одну женщину: она о чём-то молилась...
— Господи, пошли мне ребёнка... Я буду любить его... Я забуду о себе! Он будет единственной радостью моей жизни! Всю себя отдам я ему. Умру за него... Я буду оберегать его, господи... Оберегать от этого жестокого мира!
«Ну зачем же такие жертвы? И зачем забывать о себе? Ребёнок не может быть единственной радостью! Он же не личная собственность! Ведь тяжко быть единственной радостью для кого-то... Человек больше никого не видит, кроме этой единственной радости... Он действительно может умереть за неё... Но любовь ли это? Ведь у этой единственной радости есть и своя жизнь, своё предназначение. Не эгоизм ли привязывать детей к себе и не преступление ли оберегать ребёнка от мира? Не преступление ли растить человека только для себя одного? К миру, пусть жестокому ( хотя я с этим и не согласен), миру — должны подготавливать детей родители.»
«Неужели люди этого ещё не знают? Неужели они ещё такие маленькие? Ведь они живут здесь уже несколько тысячелетий, если не больше... Неужели у них ещё не было времени научиться жить не только для себя, научиться думать не только о себе, научиться хоть что-нибудь делать от всей души для пользы мира? — удивлялся Свень.»
— То ли семью я ищу не там... Может страна эта такая — специфическая?.. Странно...
И Свень полетел искать другие семьи...
Наконец он нашёл довольно-таки крепкий огонь... Муж и жена были ещё молодыми... Учились в университетах.
— Вот когда закончим университеты, когда устроимся на работу, тогда и о ребёнке можно подумать...— размышляли они.
«Ишь, рациональные какие, — улыбнулся Свень.— Правильно, в принципе, они размышляют. Коль знают, что некогда им будет возиться с воспитанием нового человека этого мира, то и нового человека можно отсрочить. Но родиться мне здесь желательно сейчас. Не прихоть это моя... Просто именно сейчас я должен появиться на Земле и кое-что рассказать людям. Именно сейчас я должен родиться, чтоб вовремя узнали люди то, что полностью изменит их жизнь и поднимет ввысь. Поэтому поищу— ка я ещё... Может есть на планете люди, которым не помешают никакие университеты, никакие экзамены, работы и проблемы... Может есть на Земле люди, которые хотят всем сердцем своим служить миру — в любое мгновение, в любое время — они всегда готовы помочь...»
И Свень полетел продолжать поиски...
Вскоре он увидел людей, взывающих к Богу:
— Дай нам работу, Господи! Возложи на нас какую-нибудь особую миссию! Мы очистили свои тела, Господи! Мы целомудренны и чисты! Мы готовы...
Свень вздохнул:
«Ох, избирательные служители! Нравится — служу, не нравится — увольте... Чисты вы... Но ничего не делаете, а только просите... Я вижу, что не захотите вы мне помочь со своим целомудрием... Что ж... Когда-нибудь вы поймёте,что ребёнок — это тоже миссия... И ничуть не легче миссия помощи пришествия человеку в мир миссии изобретения паровоза или миссии художественного гения...»
Свень отлетел от этих людей и увидел ещё одних... Огни их сердец были яркими. Души пробудились и жили... Они любили друг друга, но боялись даже подумать об этом, считая себя недостойными такого простого счастья — служить вместе...
— Да-а... Пока они наберутся смелости посмотреть друг другу в глаза, я уже, наверное, благополучно ( или не очень) приду на Землю... И Свень улетел...
Он нашёл ещё одну семью — мудрую и чистую... Сильные души были у членов этой семьи, но их телам было уже по 100 лет. Свень вздохнул и подлетел к другому огоньку.
Муж и жена были талантливыми педагогами... Муж преподавал в школе математику, жена — литературу... Начитанные они были, опытные...
— Вот будет у нас ребёнок,— размышлял муж,— вырастет он гениальным математиком...
— Нет, дорогой, он будет поэтом,— властно-категорично прощебетала жена...
— Мы его будем воспитывать по последним разработанным педагогическим методикам...
— Но и опыт древних не забудем,— добавил муж...
«А сердце? Не забудете ли вы сердце? Зачем мне ваши методики и педагогические догмы? Ведь главное — любовь! И лучше сами становитесь гениальными учёными и поэтами, не надейтесь на ребёнка. У него свой путь... Не мешайте ему... Вдруг он станет великим музыкантом, но по математике у него будут сплошные двойки, и за всю свою жизнь он не срифмует и 2-х строчек? Вы же расстроитесь... И будете считать его бездарным, несмотря на всеми признанный музыкальный талант.»
Да-а... Много семей на Земле... Не все я ещё просмотрел. Но неужели на целой планете так и не найдётся тех, кто ждёт ребёнка как друга, как сотрудника — не своего, а мирового... Неужели не найдётся на Земле людей, которые не будут перекладывать свои проблемы на детей, которые не будут их ругать и бить, не только потому, что дети маленькие и их жалко, а просто напросто потому, что такие уж эти люди. Ни на кого они не кричат, никого не ругают, не раздражаются по пустякам. Но бережно относятся ко всему живому, к каждому бьющемуся сердцу...
Неужели таких нет? Неужели? Неужели люди озабочены только хлебом насущным? Неужели во время беременности они будут только высчитывать нужное число калорий, заботясь только о физическом теле ребёнка? А душа? А мысли и чувства? А мир? И неужели все поголовно родители первый месяц спорят о том, в честь кого назвать своё любимое чадо, во второй — кого он больше любит, на кого из них посмотрел, кому улыбнулся? Потом они — в лучшем случае — на повышенных тонах мило препираются о воспитании? Неужели все родители, бабушки и дедушки, выясняющие вначале, на кого же похоже их чадо, в кого такое красивое, вопрошают через несколько лет:
«И откуда он такой взялся? В кого уродился этот злой демон? Почему такой вредный?»
«Неужели такая жизнь — это закон? Неужели?»
Я, конечно, не умру, если выберу такую семью... Но неужели нет на этой огромной прекрасной Земле служителей, которые примут тебя как брата, и с которыми я буду объединён не только семейными узами, но и душой, общей задачей и общим делом? И некогда нам прозябать в обыкновенных семьях и быть радостью только для них... Нужно работать...
И Свень снова начал пристально всматриваться в огоньки семейного слоя человеческого царства...
